Атопический дерматит (АтД) — распространенное воспалительное заболевание кожи, встречающееся приблизительно у 15–20% детей и 3% взрослых. Пик заболеваемости приходится на детское и пожилое население, а распространенность зависит географического расположения. В последнее время на рынке появились ингибиторы моноклональных антител и низкомолекулярные препараты, которые продемонстрировали высокую терапевтическую эффективность с благоприятным профилем побочных эффектов. К ним относятся ингибитор интерлейкина (IL) 4 и IL-13, дупилумаб, ингибитор IL-13 тралокинумаб и ингибиторы янус-киназы, аброцитиниб, барицитиниб и упадацитиниб. Список подобных лекарств будет пополняться новыми молекулами, среди которых лебрикизумаб, антагонист IL-13. Лебрикизумаб — препарат для подкожного введения, который действует как ингибитор ИЛ-13; он нейтрализует цитокин и предотвращает связывание и гетеродимеризацию IL-13R?1 и IL-4R?. Тралокинумаб, как упоминалось выше, является еще одним ингибитором IL-13, но эти 2 ингибитора моноклональных антител имеют разные эпитопы к IL-13, что влияет на их роль в антагонизме IL-13. В то время как лебрикизумаб нейтрализует активность IL-13 в отношении IL-13R?1 и IL-4R?, тралокинумаб предотвращает взаимодействие IL-13 с IL-13R?1 и IL-13R?2. На сегодняшний день проведено 2 успешных клинических исследования II фазы, в которых оценивали эффективность и безопасность 125 и 250 мг лебрикизумаба у пациентов с АтД средней и тяжелой степени тяжести. Касательно безопасности, было установлено, что лебрикизумаб хорошо переносится, а побочные эффекты были легкими и преходящими, длящимися в среднем 1–3 дня. Среди требующих лечения побочных эффектов обращали на себя внимание кожные инфекции и инфекции конъюнктивы. В настоящее время лебрикизумаб проходит III фазу клинических испытаний для одобрения применения при атопическом дерматите, а FDA разрешила ускоренное рассмотрение данного препарата. Предварительные результаты испытаний позволяют предположить, что препарат может значительно улучшить тяжесть заболевания в сочетании со стероидами для местного применения.

Предполагается, что ингибиторы протонной помпы (ИПП) могут быть одной из причин как системной, так и кожной лекарственно-индуцированной красной волчанки. Но доказательная база данного предположения до сих пор не носила системного характера. Целью французского исследования было, с одной стороны, исправить данный недостаток предшествующих работ, с другой стороны лучше охарактеризовать спектр вариантов КВ. Сначала авторы обратились к базе данных ВОЗ (VigiBase), где среди 21 104 559 случаев, зарегистрированных с января 1985 по декабрь 2019, были выявлены 625 КВ, связанных с ИПП. Медиана возраста начала составила 59,0 лет, 489 случаев (78,2%) приходились на женский пол. В 307 случаях (49,1%) единственными подозреваемыми препаратами были ИПП, среди которых чаще всего встречался омепразол (n=190; 30,4%). Отношение шансов (ОШ) по ИПП были следующими: эзомепразол - 1,84, лансопразол - 1,97, омепразол - 1,87. Среди 791 922 случаев, зарегистрированных во французской базе данных фармаконадзора в период с января 1985 по декабрь 2019, с ИПП были связаны 49 КВ. Медиана возраста составила 68,0 (58,8–78,0) лет, 65,3% были женщинами. Наиболее часто используемым ИПП был эзомепразол (n=23; 46,9%). Ограниченная КВ наблюдалась у 39 больных (79,6%): подострая (n=19; 48,7%), дискоидная (n=2; 5,1%), опухолевидная (n=1; 2,6%) и неуточненная (n=17; 43,6%). У 7 пациентов (14,3%) была системная КВ с поражением кожи, большинство указанных случаев относились к подострому типу (n=3; 42,9%). Прием ИПП был остановлен у 35 из 41 пациента (71,5%), при этом ремиссия без присоединения специфического лечения наступила у 18 из 35 пациентов (51,4%). В заключении авторы подчеркивают, что, во-первых, ИПП могут быть связаны не только с ограниченной красной волчанкой, но и системной; во-вторых, среди случаев кожной волчанки наиболее распространенным является подострый вариант; в-третьих, редкие подтипы кожной волчанки также могут быть связаны с ИПП.

Низкие дозы метотрексата широко используются для лечения иммуноопосредованных воспалительных состояний. Так он применяется в качестве терапии первой линии воспалительных артритов и для лечения широкого спектра воспалительных дерматозов. Он подавляет активацию Т-клеток и влияет на другие иммунные реакции за счет своего антиметаболитного и цитотоксического действия, путем ингибирования дигидрофолатредуктазы и тимидилатсинтетазы и ингибирования внутриклеточных сигнальных путей, в т.ч. NF-?B и JAK-STAT. В некоторых популяционных обсервационных исследованиях сообщалось о связи между меланомой и низкими дозами метотрексата, но в них не было коррекции таких факторов риска меланомы, как воздействие УФ-излучения и личный и семейный анамнез меланомы. Австралийский авторы выполнили систематический обзор и метаанализ, объединяющий 16 642 случая меланомы, у лиц, принимавших метотрексат в низких дозах. Согласно полученным данным риск развития меланомы оказался выше на 15%. Анализ подгрупп не показал более высокого риска развития меланомы при использовании метотрексата в сочетании с другими иммуномодуляторами или по сравнению с ними. По мнению исследователей метотрексат может способствовать развитию меланомы благодаря своему иммуносупрессивному действию и фотосенсибилизирующим свойствам. Несмотря на полученные данные авторы несколько критично относятся к этому повышенному риску, т.к. на популяционном уровне с большим числом людей истинный негативный эффект можно считать незначительным.

Андрогенная алопеция (АГА) является наиболее распространенной формой облысения и поражает почти 80% мужчин. Она имеет многофакторную этиологию, возникающую в результате взаимодействия генетических факторов и факторов окружающей среды. Ведущим механизмом АГА принято считать активность фермента 5-альфа-редуктазы и чувствительность фолликулов к андрогенами. Патологический процесс характеризуется прогрессирующей миниатюризацией волосяных фолликулов. Терминальные волосы превращаются в промежуточные, а затем в пушковые, но количество волосяных фолликулов на единицу площади остается прежним. В Китае провели исследование по изучению эффективности одностороннего подкожного введения ботулинического токсина А в сочетании с финастеридом и миноксидилом при лечении андрогенной алопеции. 37 пациентов с АГА получали финастерид и миноксидил в качестве стандартной терапии и были рандомизированы для подкожных инъекций ботулинического токсина А в одну половину головы в начале 6-месячного лечения. Рост волос на голове пациента оценивали как до лечения, так и через 3 и 6 месяцев после лечения. Анализ результатов через 3 и 6 месяцев лечения показал, что густота волос у пролеченных пациентов с андрогенной алопецией была выше, чем до лечения, а густота волос на стороне введения ботулинического токсина А была выше, чем на контрольной стороне. После 6 месяцев лечения частота ответа ботулинического токсина А в сочетании с финастеридом и миноксидилом составила 77,5%, при этом значительных побочных эффектов не наблюдалось. Одним из возможных объяснений действия ботулинического токсина является расслабление мышцы, что снижает давление на мышечно-кожную и перфоративную сосудистую сеть, тем самым потенциально увеличивая кровоснабжение. Этот увеличенный кровоток также может привести к вымыванию накопленного дигидротестостерона, тем самым уменьшая сигнал для миниатюризации волосяного фолликула. Авторы заключают, что финастерид и миноксидил оказывают значительное влияние на андрогенную алопецию, и эффект еще более усиливается при сочетании с подкожным введением ботулинического токсина А.

Синдром Горлина (СГ) или синдром невоидной базально-клеточной карциномы, вызывается мутацией гена-супрессора PTCH1 и характеризуется базалиомами, кистозными одонтогенными опухолями челюсти, медуллобластомами и особенностями стороения кожи и склета. СГ обычно передается по наследству, но может быть вызван в 20–30% случаев мутацией de novo в эмбриогенезе. Также сообщается, что у женщин с СГ в пременопаузальном возрасте могут развиваться фибромы яичников (ФЯ), вызывающие частое мочеиспускание, боль в животе и перекрут яичников, с соответствующей симптоматикой. В США решили оценить корреляцию возникновения фибром с базалиомами. Ретроспективный перекрестный анализ был проведен с использованием данных из национального реестра пациентов, участники соответствовали клиническим диагностическим критериям и/или имели данные генетического анализа. Реестр состоял из 202 взрослых, среди которых были 116 женщин. У 51 (44,0%) пациентки были зафиксированы фибромы яичников. Доля женщин с большим количеством базалиом (более 250) была значительно выше в группе пациенток с фибромами. Медиана возраста постановки диагноза базалиомы была меньше в группе фибром (14 лет против 18 лет). Кисты челюсти, обычное проявление, используемое в качестве контроля, не коррелировали с количеством базалиом. Косвенным подтверждением выявленной корреляции были данные о доле женщин с фибромами, получающих висмодегиб, используемый для лечения агрессивных кожных заболеваний: 58,3% против 33,3% в группе без фибром. По мнению авторов связь между фибромами и базалиомами является специфической и не является следствием повышенного онкогенеза.

Тот факт, что пациенты с очаговой алопецией могут как иметь указание на стрессовый пусковой фактор, так и в целом могут иметь в сопутствующих заболеваниях депрессию и тревогу, было продемонстрировано ни в одном исследовании. В Иллинойсе решили оценить, как психическое здоровье влияет на удовлетворенность лечением. В когорту исследования вошли взрослые (?18 лет) с текущим диагнозом очаговой алопеции. Психологический статус измерялся с использованием шкалы психологического дистресса Кесслера (К6) и опросника здоровья пациента (PHQ2). K6 выявляет психологический дистресс: результаты были стратифицированы на отсутствие или легкий и клинически значимый психологический дистресс. PHQ2 выявляет симптомы депрессии по частоте подавленного настроения и ангедонии за последние 2 недели. В исследование вошли 543 пациента (0,3% от исходной выборки оценки удовлетворенности лечением и медицинским обслуживание). Алопеция была связана с более молодым возрастом, более высоким доходом семьи, наличием частного страхового покрытия и наличием диплома средней школы. Первая часть исследования в целом подтвердила более ранние наблюдения. По сравнению с теми, у кого не было алопеции, у взрослых с алопецией были более высокие показатели PHQ2 (отношение шансов (ОШ) 1,37), положительного скрининга K6 (ОШ 1,57), коморбидной тревоги (ОШ 1,85) и депрессии (ОШ 1,68). Вторая часть исследования акцентировалась на больных гнёздной алопецией. Положительный скрининг PHQ2 был связан с более высокими показателями низкой удовлетворенности пациентов (ОШ 2,15). Клинически значимый психологический дистресс был связан с 6-кратно более высокими шансами низкой удовлетворенности пациентов. Авторы предполагают несколько объяснений своим наблюдениям. Психологическое состояние может влиять на то, как пациенты воспринимают общение с врачом, независимо от качества клинической помощи. Повышенный исходный психологический дистресс и депрессия могут предрасполагать к субоптимальному взаимодействию с врачами. Также может иметь место циклическая взаимосвязь, когда сопутствующие симптомы психического здоровья ухудшают удовлетворенность пациентов, а низкая удовлетворенность пациентов усугубляет бремя психического здоровья пациента.

Тапинароф (бенвитимод) — первый в своем классе низкомолекулярный местный терапевтический агонист арилуглеводородных рецепторов (AhR), одобренный FDA для лечения псориаза. Он представляет собой гидроксилированное изопропиловое производное стильбена и был выделен из биолюминесцентной грамотрицательной бактерии Photorhabdus luminescens (Enterobacteriaceae). Тапинароф специфически связывает и активирует AhR-зависимый фактор транскрипции, который подавляет провоспалительные цитокины, включая интерлейкин (IL)-17A и IL-17F, нормализует экспрессию белков кожного барьера и повышает антиоксидантную активность. В ходе предыдущих исследований 2 фазы 1% крем тапинароф продемонстрировал ограниченное системное воздействие в условиях максимального использования у пациентов с обширным псориазом (до 46% площади поверхности тела). В исследованиях 3 фазы крем продемонстрировал хороший профиль безопасности и переносимости в течение 12 недель при бляшечном псориазе от легкой до тяжелой степени. Теперь появились данные долгосрочного открытого многоцентрового исследования (PSOARING 3). Фактически это было продолжение наблюдения за пациентами из предыдущих исследований. 763 пациента (средний возраст 50,7 года, 58,7% мужчин и 84,3% белых) продолжили нанесение крема. 40,9% пациентов достигли полного излечения от заболевания (шкала общей оценки врачом, PGA = 0), а 58,2% пациентов, поступивших с PGA ?2, достигли PGA = 0 или 1. У 79 пациентов, включенных в PSOARING 3 с PGA = 0, средняя продолжительность ремиттирующего эффекта без терапии составила 115 дней (диапазон от 57 до 222 дней). Средняя продолжительность ремиттирующего эффекта без терапии для пациентов, достигших PGA = 0, составила 130 дней. Наиболее частыми нежелательными явлениями были фолликулит (22,7%), контактный дерматит (5,5%) и инфекции верхних дыхательных путей (4,7%). В течение всех 52 недель явлений тахифилаксии зафиксировано не было.

Розацеа представляет собой хроническое воспалительное заболевание лица с характерным фенотипом в виде стойкой центральной эритемы, телеангиэктазий, папул и фиматозных изменений. Иммуногистохимическое окрашивание образцов кожи пациентов с розацеа показало повышенную экспрессию индуцибельной синтазы оксида азота (NOS) у пациентов с розацеа. NOS индуцируется цитокинами и микробными факторами и продуцирует высокие уровни NO, который контролирует сокращение гладких мышц и вызывает вазодилатацию. Тайваньские врачи решили провести исследование того, как гидроксокобаламин будет влиять на эритему при розацеа. Они исходили из того, что соединения кобаламина являются мощными ингибиторами всех изоформ NOS. В исследование были включены 12 женщин и 1 мужчина в возрасте от 20 до 65 лет. Давность заболевания колебалась от полугода до 30 лет. 7 пациентов не получали никакого лечения от розацеа в течение предыдущих двух месяцев. 2 пациента получали метилкобаламин в дозе 500 мкг за месяц до начала приема гидроксокобаламина. Врачи оценивали изменение температуры поверхности кожи и 5-балльную шкалу оценки эритемы (CEA) перед внутримышечной инъекцией гидроксокобаламина (1 или 2 мг) и через 30 минут после. Пациентам с клиническим улучшением дополнительные дозы гидроксокобаламина вводили еженедельно в течение следующих 1–3 недель. У 12 из 13 пациентов наблюдалось значительное клиническое улучшение в течение одного часа после первой инъекции. 4 пациента выбыли из-под наблюдения после первого сеанса лечения. Остальные 8 пациентов с клиническим улучшением получали дополнительные еженедельные инъекции гидроксокобаламина. Продолжительность улучшения после инъекции составляла от 2 до 6 дней. За 4-месячный период наблюдения не было отмечено ни значительных побочных эффектов, ни изменений артериального давления. Авторы предполагают, что инъекции можно будет заменить на ежедневный пероральный прием гидроксокобаламина, который может быть хорошим вариантом для постоянного контроля симптомов, но в этой области необходимы дополнительные исследования.

Как показывают доклинические исследования, терапия стволовыми клетками представляет собой многообещающий подход по заживлению и стимуляции регенерацию тканей после ожогов. В США провели клинические исследования 1 фазы аллогенных мезенхимальных стволовых клеток костного мозга (BM-MSC) при глубоких ожогах второй степени. В исследование были включены 10 человек в возрасте 18 лет и старше с глубокими ожоговыми ранами II степени. 5 пациентам в раны вводили 2,5?10^3 BM-MSC/см^2, 5 пациентам - более высокую концентрацию - 5?10^3. Аллогенные BM-MSC наносили на ожоговые раны местно или в виде инъекций под прозрачную пленочную повязку менее чем через 7 дней после травмы. Безопасность оценивали клинически и путем оценки уровней цитокинов (INF?, IL-10 и TNF?). При каждом посещении проводилось измерение раны и оценкарубцевания. У всех пациентов наблюдался хороший ответ на лечение: 100% закрытие ран, минимальные клинические признаки фиброза, признаки репигментации и регенеративных изменений. Никаких побочных реакций или признаков отторжения не наблюдалось. У пациентов, получавших первую концентрацию скорость закрытия ран составила 3,64см2/день. У пациентов, получавших вторую, более высокую концентрацию, скорость закрытия раны составила 10,47см2/день. При этом разница в скорости заживления между двумя группами оказалась статистически незначимой, что может быть связано с небольшим размером выборки, а также с различиями в размерах и тяжести ран.

В Индии было проведено исследование, в котором сравнивали эффективность комбинации метотрексата и апремиласта и одного только метотрексата. К причинам, послужившим проведению данной работы, индийские исследователи отнесли то, что до 15% пациентов с псориазом имеют данную его форму, что сильные стероидные топические средства не всегда достаточно контролируют заболевание, и что в такой развивающейся стране, как Индия, биологические препараты, показывающие многообещающие результаты, в целом недоступны для населения из-за финансовых ограничений. Исследователи возлагали на данную комбинацию большие надежды в связи с тем, что метотрексат и апремиласт имеют разные механизмы действия и профили побочных эффектов, следовательно это могло обеспечить синергетический эффект, и что ранее было показано отсутствие их взаимного влияния на фармакокинетику. Критериями включения в исследование были: гистопатологически и дерматоскопически доказанный ладонно-подошвенный псориаз, а также численные значения модифицированного индекса площади и тяжести ладонно-подошвенного псориаза (m-PPPASI) ?10, общей оценки исследователем ладонно-подошвенного псориаза (PPPPGA) ?3 и дерматологического индекса качества жизни (DLQI) ?10. 64 пациента были случайным образом распределены на две группы 1:1: группа А (апремиласт и метотрексат) и группа В (метотрексат). Для апремиласта было проведено титрование дозы: первая доза составила 10 мг, затем дозу постепенно увеличивали к 5-му дню до 30 мг 2 раза в день и далее она оставалась постоянной в течение 16 недель. Метотрексат назначали еженедельно в дозе 0,2 мг/кг. Фолиевую кислоту (1 мг) давали ежедневно, кроме дней, когда пациент получал метотрексат. Доля пациентов, достигших уровня m-PPPASI-75 (снижение индекса на 75%) на 16-й неделе, составила 43% в группе А и 30% в группе В. Количество пациентов с PPPPGA ?3, достигших PPPPGA 0/1 на 16-й неделе: 80% в группе A и 60% в группе B. Динамика среднего показателя DLQI была следующей: на исходном уровне в группе А 15,9, а через 16 недель — 5,26; в группе В - 16,53 и 6,8, соответственно. Наиболее частым побочным эффектом была диарея: у 26,6% пациентов в группе А и у 16,6% пациентов в группе В. Другими распространенными побочными эффектами были тошнота и рвота, головная боль, к редкими побочными эффектами относились инфекция верхних дыхательных путей, изменение настроения и нарушение функции печени.