Метод флюоресцентной диагностики позволяет обнаружить ранние признаки псориатического артрита (ПсА).
Такие данные получили ученые из Германии в ходе двухлетнего мультицентрового когортного исследования, в которое включили 389 больных в возрасте от 18 до 75 лет с диагностированным бляшечным псориазом. Отбирались в исследование только больные, для которых риск развития псориатического артрита был предварительно оценен как повышенный.
Пациентов наблюдали на базе 14 различных ревматологических центров: выполнялись УЗИ костно-мышечной системы и флюоресцентная диагностика кожи на каждой руке – последний метод позволяет обнаружить микрососудистые изменения в коже и подкожное воспаление, незаметное при осмотре.
В случае, если флюоресцентная визуализация выявляла патологические изменения, которые не подтверждались по УЗИ, дополнительно проводилась МРТ, а в случае, если и данные МРТ не выявляли патологии, пациентов продолжали наблюдать в течение двух лет (вместе с остальными участниками исследования).
У 50% отобранных больных был диагностирован ПсА, у 30% были выявлены изменения при флюоресцентной диагностике – 108 пациентов дополнительно прошли МРТ, которая не выявила патологии у 68 из них (63%) и подтвердила данные флюоресцентной визуализации у оставшихся 37%. У 12% больных с аномальной микрососудистой картиной и нормальными результатами МРТ в течение двух лет также развился ПсА.
В общей сложности, из 196 пациентов с подтвержденным диагнозом ПсА в конце двухлетнего периода наблюдения, у 149 (76%) были обнаружены микрососудистые воспалительные изменения с помощью флюоресцентной визуализации.
«Флюоресцентная диагностика ранних маркеров псориатического артрита – очень перспективный и ценный метод, превосходящий иные методы визуализации, которые могут выявить ПсА только на более поздних стадиях», – убеждены M.Koehm и соавторы, – «Ранняя идентификация ПсА может оказаться особенно ценной для врачей-неревматологов, включая дерматологов и врачей общей практики, способствовать своевременной маршрутизации пациентов к профильному специалисту».
Впрочем, дизайн немецкого исследования имел ряд ограничений – отсутствие рандомизации и малый размер подгрупп пациентов. Также ученые не исключали пациентов с другими заболеваниями суставов – например, остеоартрозом, – которые могли исказить результаты флюоресцентной визуализации.

Согласно результатам французского метаанализа, у детей и взрослых с гнездной алопецией в 2-3 раза чаще, чем в общей популяции, развиваются депрессивные и тревожные расстройства. В метаанализ вошло 55 публикаций, посвященных исследованию как отдельных симптомов тревоги и депрессии, так и симптомокомплексов, позволяющих диагностировать депрессивное или тревожное расстройство у детей и взрослых, больных гнездной алопецией. Из числа отобранных работ, в 29 оценивалась частота депрессивных проявлений алопеции, в 26 – тревожных (преимущественно фобических, обсессивно-компульсивных и неспецифических симптомов тревожных расстройств). Анализ данных д-р S.Lauron и соавт. проводили в соответствии с рекомендациями по метаанализу наблюдательных исследований в эпидемиологии (MOOSE). Выяснилось, что депрессия диагностируется у 9% больных гнездной алопецией, неуточненные тревожные расстройства – у 13%. Отдельные симптомы депрессии выявляются у 37% пациентов, тревоги – у 34%. «[Несмотря на немалое количество публикаций, посвященных психическому здоровью пациентов с алопецией,] наш метаанализ, насколько мне известно, впервые отдельно оценивает депрессивные и тревожные симптомы и депрессивные и тревожные расстройства», – утверждает соавтор работы д-р I.Jalenques. – «Проведя черту между симптомами и расстройствами, мы смогли получить более точные данные […]». Впрочем, авторы метаанализа также сообщают, что ввиду малого количества проанализированных статей, полученные результаты все же не стоит считать окончательными. «[На данный момент из психических расстройств исследователям}, похоже, только фобии не удалось связать с гнездной алопецией».

Ученые из Польши определили, какие гормональные нарушения характерны для акне взрослых женщин, и как проводимое лечение комбинированными оральными контрацептивами, ципротероном и изотретиноином влияет на гормональный фон пациенток. В исследование были отобраны 168 женщин-добровольцев в возрасте от 18 до 31 года (99 с диагнозом акне, 69 – группа контроля без угревой сыпи). Включались в исследование только женщины европеоидной расы, с нормальными показателями роста и ИМТ, с нормальным половым развитием, не принимающие постоянно лекарства, не страдающие эндокринными и гинекологическими заболеваниями, в том числе СПКЯ, не занимающиеся соревновательными видами спорта, не получающие лечение по поводу акне. Отобранных участниц исследования разделили на три группы: женщины из первой группы получали КОК, из второй – КОК и ципротерон, из третьей – КОК и изотретиноин. Гормональный фон женщин ученые из Померанского медицинского университета анализировали дважды – до начала лечения и через 6 месяцев после начала лечения, также проводилась оценка степени тяжести акне по шкале LEEDS. Исследователи обнаружили статистически значимые различия гормонального профиля здоровых женщин группы контроля и женщин из основной группы до лечения – у женщин с акне были повышены уровни андростендиона, кортизола, тестостерона, пролактина, АКТГ, ГСПГ, свободных андрогенов. После лечения у женщин с акне по-прежнему сохранялся отличный от здоровых женщин гормональный фон: уровни тестостерона, андростендиона, ГСПГ, а также индекс свободных андрогенов оставались повышены даже после 6 месяцев лечения КОК или КОК и ципротероном/изотретиноином. Польские ученые обнаружили также следующую закономерность: чем выше уровень тестостерона, андростендиона и кортизола, тем тяжелее акне. На основании полученных результатов D. Borzyszkowska и соавт. предполагают, что угри у взрослых женщин являются маркером синдрома гиперандрогении. Ученые из Щецина сообщают, что нельзя рассматривать акне после 18 лет как преходящую «болезнь юности»; по их мнению, для обеспечения наилучшего излечения угревой сыпи таким пациенткам следует в первую очередь назначать гормональные контрацептивы.

Китайские исследователи обнаружили связь между розацеа и фронтальной фиброзной алопецией (ФФА). В нескольких предшествующих публикациях уже сообщалось о том, что у пациентов с ФФА часто наблюдаются симптомы розацеа, однако «биологическую подоплеку» такой закономерности L.Liu и соавт. из Чунцинского медицинского университета нашли впервые. Ученые проанализировали клинические данные 9 обсервационных исследований и определили профили экспрессии генов при ФФА и розацеа. После чего ученые использовали различные методы геномики: анализ взвешенных сетей коэкспрессии генов (чтобы определить общие для ФФА и розацеа дифференциально экспрессируемые гены), анализ обогащения набора генов и корреляционный анализ для изучения отношений между модулями коэкспрессии генов и кластерами генов, которые экспрессируются только при ФФА и/или розацеа. Таким образом китайские ученые оценили не только гены, «аномально» экспрессирующиеся при этих болезнях, но и тонкие взаимоотношения и взаимодействия между этими и «соседними» генами у пациентов с алопецией и с ФФА. Оказалось, что у пациентов с ФФА значительно выше риск розацеа ([OR] 2.46; [CI] 1.78–3.40), а симптомы розацеа уже наблюдались у 23% больных ФФА, включенных в исследлвание. Ученые выявили целых 115 «общих» дифференциально экспрессируемых генов, а также общие для ФФА и розацеа генетические межмодульные пути. Работа L.Liu и соавт. «приоткрывает завесу тайны» над коморбидностью ФФА и розацеа: в основе патогенеза этих заболеваний, возможно, лежат одни и те же генные связи и взаимодействия.

У младенцев, проживающих в сельской местности, чаще нарушается барьерная функция кожи – к такому выводу пришли израильские ученые. В проспективное продольное исследование были включены 242 доношенных и практически доношенных новорожденных в возрасте 1-5 дней жизни, из них 140 проживали в сельской местности, а 102 – в городской. В ходе исследования оценивались показатели трансэпидермальной потери воды (ТЭПВ) кожей предплечья и лба ребенка и родителя; измерения проводились в покое, трехкратно. Выяснилось, что большее количество отцов, проживающих в сельской местности, курили во время беременности супруги (46% vs. 29,7% для горожан), а городские жители чаще содержали в квартирах собак (15,6% vs. 27,5% для участников, проживающих в загородных домах). Большинство младенцев купали в течение первых 6 часов после рождения (79,3% в сельской местности, 82,4% – в городской); однако 5,7% младенцев, проживающих за городом, и 11,8% новорожденных горожан родители не купали более чем 48 часов после рождения. У младенцев в сельской местности средний показатель ТЭПВ был значимо выше на коже предплечья (16,6 г/м2 в час, для горожан – 11,75 г/м2 в час; P = 0,001) и лба (10,9 г/м2 в час, для горожан – 7,8 г/м2 в час; P = 0,001). Такая же закономерность наблюдалась и среди родителей. Значимой разницы с точки зрения демографических показателей или семейного анамнеза атопического дерматита между двумя группами не было, что, по мнению ученых, свидетельствует о научной ценности полученных результатов, которые противоречат данным предшествующих исследований: ранее были опубликованы работы, свидетельствующие о вредном влиянии городской экологии на защитный барьер кожи. Исследователи подчеркивают, что у детей с атопическим дерматитом наблюдается повышение ТЭПВ, а проживание в городах ассоциировано с риском развития АтД; полученные же результаты могут означать, что повышенный показатель ТЭПВ не является критерием повышенного риска атопии.

Несмотря на многочисленные просветительские проекты, посвященные опасности чрезмерного солнечного облучения, 8 из 10 европейцев по-прежнему убеждены в том, что загар – это признак красоты и здоровья. В опросе, проведенном La Roche-Posay Laboratoires и IPSOS, приняли участие 17000 человек из 17 разных стран, из них 6000 проживали в Великобритании, Франции, Испании, Италии и России. Оказалось, что в Европе миф о «здоровом загаре» исключительно прочно укрепился: 73% опрошенных европейцев считают, что загорать полезно; причем 92% жителей Европы наслышаны о фотостарении и раке кожи. Не пользуются солнцезащитными средствами на регулярной основе 84% европейцев – только 56% считают, что солнцезащитные кремы нужно наносить, если погода облачная (вне Европы так думают 64% опрошенных), а каждый четвертый (24%) и вовсе уверен, что в солнечную погоду можно не защищаться от солнца, если ты уже загорел (вне Европы такое мнение разделяет 21% опрошенных). Только каждый десятый европеец опасается излишнего солнечного облучения: 10% сообщают, что стараются держаться в тени, наносить специальные кремы и выбирать одежду и очки, защищающие от солнечных лучей. Вне Европы к таким методам защиты прибегают 14% участников опроса: жители Южной и Северной Америки, Азии, Африки и Океании вообще более настороженно относятся к солнцу и загару; только 59% считают, что загар полезен для здоровья (по сравнению с 73% в Европе!), и только 67% опрошенных неевропейцев считают загорелую кожу красивой. «[Полученные результаты свидетельствуют о том, что] необходимо продолжать просветительскую работу», – уверен главный автор исследования, проф. T.Passeron, – «особенно важно донести сведения о связи между солнечным облучением и фотостарением кожи, а также о том, что пренебрежение методами защиты от солнца может привести к раку кожи, до жителей Европы, которые, по-видимому, оберегают себя от солнца хуже всего».

У младенцев, чьи матери принимали препараты витамина D во время беременности, реже развивается атопический дерматит – к такому выводу пришли британские ученые из Саутгемптонского университета по результатам рандомизированного плацебо-контролируемого исследования с участием более 700 беременных англичанок. Беременные основной группы (352 женщины) ежедневно принимали витамин D (холекальциферол) в дозировке 1000МЕ начиная с 14-й недели беременности и до наступления родов; в группу контроля была включена 351 женщина. Выяснилось, что у новорожденных, чьи матери входили в основную группу (принимали витамин D), риск развития атопического дерматита на первом году жизни значимо снижен – причем эта закономерность отчетливее выражена была у детей, находящихся на грудном вскармливании в течение месяца и более. Впрочем, ко второму и третьему году жизни статистически значимых различий в риске развития атопического дерматита у детей основной и контрольной групп уже не было. Ученые отмечают, что, вероятно, после первых 12 месяцев жизни в развитии атопического дерматита у детей большую роль играют другие факторы внешней среды; в связи с этим авторы также предлагают педиатрам назначать препараты витамина D всем детям, начиная с 12 месяцев жизни. «Полученные результаты свидетельствуют о том, что необходимо включить регулярный прием препаратов витамина D в стандартные рекомендации по ведению беременности», – убеждена д-р S.El-Heis, главный автор работы. – «[Показательно, что] риск атопического дерматита был заметно ниже у новорожденных, которых кормили грудным молоком. Возможно, прием препаратов витамина D во время беременности способствует повышению содержания этого витамина в грудном молоке». В Великобритании растет заболеваемость атопическим дерматитом – симптомы наблюдаются у каждого шестого ребенка в возрасте до 5 лет.

Американские исследователи пришли к выводу, что у больных системной красной волчанкой кожа на «здоровых» участках, не затронутых видимыми патологическими изменениями, на самом деле вовсе не здорова – еще до появления кожных симптомов волчанки, неизмененнная на вид кожа «подготавливает почву» для высыпаний. Ученые из США исследовали образцы кожи 7 пациентов с СКВ и 14 здоровых добровольцев из группы контроля. Для оценки «невидимых» процессов в коже больных волчанкой, применялись различные методики – секвенирование РНК кожи пораженных и непораженных участков, гистологический анализ с определением клеточного состава, тесты на уровни интерферонов и других цитокинов, оценка лиганд-рецепторного взаимодействия и циркулирующих иммунных клеток. В ходе исследования A.C.Billi и соавт. обнаружили, что кератиноциты видимо неизмененных участков кожи больных с СКВ секретируют интерфероны (ИФН) типа 1, которые ответственны за «переучивание» моноцитов в дендритные клетки, способные к аутофагии. Такие дендритные клетки исследователи выявили в коже больных СКВ, причем вне зависимости от наличия видимых патологических изменений. В образцах кожи группы контроля не было обнаружено подобных процессов. «[…складывается впечатление, что] кожа больных волчанкой еще до появления заметных очагов находится в состоянии повышенной иммунной готовности», – заключают ученые из Мичигана, США. Авторы исследования предполагают, что полученные результаты могут открыть новые возможности для таргетной терапии СКВ и подарить новую надежду пациентам, у которых даже при достижении медикаментозного контроля над течением заболевания сохраняются патологические очаги на коже – возможно, причина такой стойкости кожных симптомов волчанки заключается в межклеточной коммуникации между кератиноцитами в очаге поражения и на других участках кожи больных СКВ.

Ученые из Нью-Йорка обнаружили, что у больных псориазом (в том числе – псориазом, сопровождающимся псориатической артропатией) микробиом кожи отличается значительно меньшим разнообразием, чем у здоровых людей, причем «скудный» видовой состав бактерий при псориазе характерен даже для непораженных участков кожи. Такие данные были получены A.Boix-Amoros и соавт. в ходе анализа соскобов кожи 54 пациентов с псориазом (у 31 из них также наблюдался псориатический артрит) и 20 здоровых добровольцев с анамнезом, не отягощенным по псориазу и псориатическому артриту. Все 74 участника исследования были старше 18 лет, 75% – европеоиды; мужчины составили 65,4% в группе больных псориазом, 47,8% – псориазом и псориатическим артритом, 55% – в группе контроля. Соскобы у пациентов основной группы брались с участков поврежденной и неповрежденной кожи, у контрольной группы – с кожи верхней и нижней конечности, после чего полученные 148 образцов анализировали с помощью секвенирования 16S РНК. В соскобах здоровой кожи было выявлено значительно большее разнообразие микробиома по сравнению и с пораженными, и с непораженными участками кожи больных псориазом/псориатическим артритом (Р<0.05); в частности, в здоровой коже выше был уровень колонизации Cutibacterium (Р<0.016) и Kocuria (Р<0.011). Представительство Staphylococcus было, напротив, повышено в коже больных псориазом. Значительных различий в микробиоме пораженных и непораженных участков кожи у пациентов с псориатическим артритом и/или псориазом не было – такие результаты оказались неожиданностью для ученых, которые предполагали, что для «чистых» участков кожи больных псориазом будет характерен тот же микробиом, что и для здоровой кожи. Также исследователи обнаружили, что представительство Corynebacterium на неповрежденной коже выше у пациентов с псориазом, осложненным псориатической артропатией (Р<0.05); по их предположению, Corynebacterium может являться биомаркером прогрессирования заболевания. Дизайн исследования имел ряд ограничений, например, одновременно оценивались соскобы с кожи верхней и нижней конечности, не проводилась оценка микробиома кожи волосистой части головы, а единственным методом анализа видового разнообразия микробиома было секвенирование 16S РНК. Несмотря на эти недостатки, полученные результаты позволили A.Boix-Amoros и соавт. предположить возможную роль микробных триггеров в процессе развития артропатии у больных псориазом, а также охарактеризовать видовой состав микробиома при различных клинических формах псориаза.

Частое употребление рыбы может быть связано с повышенным риском злокачественных новообразований – в частности, меланомы, – к такому выводу пришли ученые Национальных институтов здравоохранения США. В проспективное когортное исследование были включены данные 491367 участников в возрасте от 50 до 71 года из шести различных штатов и двух крупных городских агломераций. Добровольцам было предложено заполнить опросники, после чего наблюдение за включенными в исследование людьми продолжалось в среднем 15,5 лет. Из исследования исключались: лица, имеющие в анамнезе злокачественные новообразования, переехавшие с территории исследования, умершие, а также лица с аномальным суточным потреблением калорий, т.е. менее 426 ккал или более 6760 ккал; 90% участников исследования были светлокожими европеоидами. Ученые оценивали возраст, пол, уровень образования, семейный анамнез по онкологии, употребление алкоголя, курение, калорийность диеты и частоту употребления рыбы (учитывались рыбные консервы, жареная рыба и рыбные палочки, а также другие морепродукты, такие как креветки, крабы, мидии и прочее). К концу периода наблюдения было выявлено 5034 случая меланомы и 3234 случая меланомы in situ, средний возраст на момент установки диагноза составил 70,8 лет. Оказалось, что участники, находившиеся в верхнем квинтиле по частоте употребления рыбы, на 22% больше были подвержены риску развития меланомы (HR 1.22, 95% CI 1.11-1.34, P=0.001) и меланомы in situ по сравнению с теми, кто рыбу ел редко – такие данные ученые получили с учетом факторов риска, специфичных для меланомы (HR 1.28, 95% CI 1.13-1.44, P=0.002). Любителей рыбы оказалось больше среди мужчин среднего возраста с более высоким уровнем образования, физической активности, калорийности диеты, а также с повышенным ИМТ и склонностью к более частому употреблению алкогольных напитков. Исследователи предполагают, что полученные данные могут свидетельствовать не о канцерогенных свойствах рыбы как таковой, а о высоком содержании в рыбных продуктах США контаминантов: полихлорированных дифенилов, диоксинов, мышьяка и ртути. Повышенный риск рака кожи отмечался среди любителей консервированной рыбы и нежареных морепродуктов, а вот жареная рыба и рыбные палочки, традиционно считающиеся «вредными», оказались практически не связаны с повышением риска меланомы (HR 0.90, P=0.06). «Авторы работы старались учесть все возможные сопутствующие факторы, но самый главный фактор риска меланомы – воздействие солнечных лучей и экспозицию УФ, – отследить в подобном исследовании сложно», – замечает T.Fung из Гарвардского института Общественного здоровья. – «Авторы учитывали степень экспозиции УФ в зависимости от географического расположения штата и частоту физической активности на открытом воздухе. Это полезные и важные факторы, их следует принимать во внимание, но этого все еще недостаточно для получения достоверных результатов».