Вопреки седым вискам, я позволяю себе фантазировать.

Итак, много веков назад судьба впервые забросила меня в Самарканд. На меня возложили ответственную роль инспектора по преподаванию астрономии в местных мусульманских школах.

Щурясь от яркого солнца, я останавливаюсь в самом центре площади Регистан.

Справа от меня стоит медресе Шердор с гигантским куполом и изображенными на портале выдуманными кошачьими, из-за могучих спин которых восходит солнце с женским лицом. Что-то мне подсказывает, что рисунки эти отдаляют воспитанников данной школы от изучения серьезных дисциплин.

А вот соседнее медресе Тилля-Кари украшено растительными и геометрическими узорами. Возможно, в этом духовно-просветительском учреждении делают ставку не только на преподавание богословия, но и на естественные науки.

Я неспешно поворачиваю голову влево в сторону еще одного сооружения Регистана. Не исключено, что здесь, в медресе Улугбека, с пештаком из мозаичных десятиконечных звезд, бьется пульс науки о небесных телах.

Я еще раз осматриваю площадь трех медресе, прячу в глубину души восторг от окружающего меня великолепия и, преисполненный своей значимостью, направляюсь к зданию с видом звездного неба на фасаде.

В медресе я знакомлюсь с учебным планом, листаю толстые книги о планетах, бросаю взгляд на какие-то специальные приборы (вообще-то я далек от астрономии), прохожу по учебным аудиториям и заглядываю в комнаты учеников. Всюду царит порядок, стены недавно выкрашены, пыли по углам вроде немного.

Позже я отправляюсь за город, к месту, где объединились астрономическая наука и практика. На холме Кухак стоит созданная Улугбеком обсерватория, главным инструментом которой служит гигантский квадрант. С его помощью удается точно определять высоту солнца над горизонтом, производить расчеты движения планет, фиксировать координаты небесных светил и т.д.

В начале 15 века Мирзо Улугбек точно вычислил длину звездного года и составил каталог “Зиджи-Гураган”, в котором были описаны 1018 звезд.

Продолжая начатую инспекцию, я не рискую спросить у подчиненных о взаимосвязи астрономии и дерматологии/медицины.

Думаю, в средние века этот вопрос мог вызвать у них замешательство.

Однако, в наши дни две науки, о небесных телах и о кожных болезнях, объединяют свои знания.

Например, исследовательская группа сотрудников отделения фотобиологии шотландской больницы Ninewells и ученых школы физики и астрономии университета St. Andrews провела аналогию между тернистым путем по галактике звездного излучения и фототерапией кожных болезней, осуществила компьютерное моделирование, которое помогло определить глубину проникновения в кожу излучения, оптимизировать дозировку и точнее прогнозировать эффективность фототерапии.

Сотрудничество астрономов университета Саутгемптона и врачей из Оксфорда нашло отражение в проекте MoleGazer. В его рамках кожа пациента рассматривается как фоновое небо, а любые невусы как звезды. Уникальные инструменты динамического наблюдения за небесными телами стали использоваться в ранней диагностике меланомы.

Berry et al., опираясь на накопленный в астрономии опыт визуализации в широком спектральном диапазоне, разработали платформу Astropath, позволяющую проводить анализ сечений опухолей с одноклеточным разрешением, определять прогноз и эффективность иммунотерапии при меланоме (doi: 10.1126/science.aba2609).

Обсерватория Улугбека пришла в упадок вскоре после его смерти.

Сегодня на этом месте сохранилась узкая глубокая траншея, в которой уложены две параллельные облицованные мрамором дуги с делениями и нумерацией.

Вот так, хоть и в виде фантазии, я попытался коснуться такой далекой для меня темы и вспомнить о таком близком мне городе.