Тема симбиоза занимает меня еще со школьных уроков биологии. Что может быть любопытнее взаимоотношений между организмами (пусть и разных видов), при которых хотя бы один из них получает для себя пользу? К счастью, эндосимбиоз имеет значимость и в дерматологии. Вашему вниманию приводим несколько примеров.

Из прочитанных  за последний месяц статей наибольший для меня интерес вызвали публикации о буллезном пемфигоиде (БП). Спешу поделиться информацией.

В мартовском номере JID Outi Varpuluoma et al. сообщают о существенном риске развития БП у больных герпетиформным дерматитом (ГД) и глютеновой энтеропатией. Среди вероятных механизмов такой трансформации  называется феномен распространения эпитопов (антигенных детерминант). Согласно этому феномену, при ряде заболеваний в дополнение к основному (доминантному) эпитопу формируется иммунный ответ  к  одному или нескольким прочим эпитопам. Авторы рассматривают хронический воспалительный процесс в коже и расчесы при ГД как пусковое звено в формировании ответа к новому эпитопу и развитию БП. По статистике в среднем между двумя диагнозами проходит от 3 до 5 лет.

Повышенный титр аутоантител BP180 в сыворотке крови по данным Ziqi Liu и соавторов (JAAD, март 2019) определяется не только у больных БП, но и при ряде других кожных заболеваний (синдром Стивенса-Джонсона, пемфигус, экзема и др.), для которых характерно первичное воспаление в зоне базальной мембраны. Авторы акцентируют внимание на более высоком уровне титров при истинном БП и рекомендуют тщательно соотносить полученные серологические данные с клиникой и результатами реакций прямой/непрямой иммунофлюоресценции.

На берегу Атлантики стоит изумительный норвежский город Берген. Мировую славу принесли ему не только ганзейские купцы, Эдвард Григ, но и выдающийся лепролог Герхард Хансен. В середине 19 века распространенность проказы в Норвегии была одной из самых высоких в Европе, а в Бергене ее уровень достигал 25 на 1000 жителей.

 Хансен, работавший в одном из трех городских лепрозориев – госпитале Святого Йоргена, первым предположил инфекционную природу заболевания, отвергнув общепринятый в то время концепт о наследственной передаче проказы. Своими мыслями, препаратами и образцами тканей он поделился с Альбертом Нейссером.

Нейссер, используя более совершенные методики окрашивания, сообщил миру об открытии возбудителя лепры. Несмотря на то, что немецкий ученый не упомянул о приоритете исследований  Хансена, справедливость (как всегда?) восторжествовала, и Нейссер был обвинен в плагиате.

Вот эта книга, которая здорово на меня повлияла. Четыре тома стоят на полке в моем кабинете. Красивый темно-зеленый переплет с золотым, серебряным, бронзовым тиснением. Год издания 2004-й. Значит, прошло почти пятнадцать лет с той поездки в Сопот.

Думаю, неслучайно наткнулся я тогда на сайт польского филиала одной крупной голландской книготорговой фирмы. Продавец предлагал только что вышедшее седьмое издание «Rook’s Textbook of Dermatology» с приличной скидкой. Хотя сумма за четырехтомник все равно выходила внушительная, я принял решение не медлить. Четыре часа пути из Калининграда в Сопот и погожим осенним утром я уже стоял у дверей книжного магазина. Наверное, мне показалось, что персонал отнесся ко мне с некоторым любопытством? После оплаты книгу упаковали в большую картонную коробку, сделали удобные ручки из скотча, и к вечеру «Рук» прибыл в Россию.