На страницах романов Ги де Мопассана мне неоднократно встречались отсылки на некое учреждение, «Сен-Лазар», где иногда проводили время женщины лёгкого поведения или которым угрожали уязвлённые любовники. Будучи увлечённым сюжетом, я не вникал в тонкости парижской жизни XIX века. Но после знакомства с историей дерматовенерологии романы Мопассана заиграли новыми гранями. Тюрьма-больница Сен-Лазар оказалась ещё более одиозным местом, чем венерические больницы Миди и Лурсин.

Происхождение Сен-Лазара [монастыря св.Лазаря] восходит к XI веку и считается, что его заложил Людовик VII. В ту далекую эпоху Сен-Лазар был известным заведением для прокажённых. Он был построен на руинах древнего аббатства Сен-Лоран, разрушенного норманами в 886. Этот приют для прокажённых был в то время хорошо известен и пользовался защитой и финансовой помощью многих государей. Он лежал на пути из Парижа в Сен-Дени, и его часто посещали великие люди того времени. Но сама колония прокажённых была открыта только для больных из Парижа и, в исключительных случаях, для пекарей со всего королевства.

Александр Дюма (отец) так описывал этот интересный факт: «Пекари, их жены и дети, оставаясь привилегированными, имели право лечиться в больнице Сен-Лазар, что в ту пору расценивалось как великое благо. Правда, чтобы получить это право, каждый пекарь был обязан еженедельно поставлять в эту больницу один хлеб. В конце XVI века этот хлеб заменили на один денье парижской чеканки. Эту монету стали называть денье Сен-Лазар или денье Сен-Ладр».

Приют для прокажённых существовал примерно до 1630, к которому он подошёл в полуразрушенном состоянии. К этом времени прокажённых уже не было и оставалась лишь горстка стареющих монахов. С 1630 по 1660 здание находилось во владении святого Викентия де Поля, который перестроил старые постройки и создал новые. Он, священники его миссии, лазаристы, а с 1634 и дочери милосердия проделали великолепную работу: в новом приюте больные и раненые, брошенные дети, обездоленные всех категорий находили убежище, помощь и пищу. Более 20 000 человек нашли пристанище в его стенах, где к ним относились со всем религиозным рвением. Святой Викентий писал, что «Сен-Лазар стал чем-то вроде Ноева ковчега, куда допускаются и кормятся все виды животных, больших и малых». 

Примерно с конца XVII монастырь фактически перестал быть таковым и стал использоваться в том числе для укрытия заключенных, молодых развратных людей, недисциплинированных священников, сумасшедших и иных категорий нежелательных людей. 

Во время великой французской революции монастырь был разграблен: лазаристов выгнали, всё было украдено или продано. Здания монастыря превратились в место содержания ожидающих суда мужчин и женщин. Среди ожидающих эшафота в Сен-Лазар были знаменитые люди, например Андре Шенье, написавший в заключении стихотворение «Молодая узница» в честь красавицы герцогини Флери. На пике своего развития в этом статусе в 1794 в нём находился 721 заключенный. 

По завершении Эпохи Террора решением Конвента Сен-Лазар был преобразован в тюрьму для женщин. Все женщины, заключенные в Венсенском замке, в тюрьме Ла Форс и в больнице Сальпетриер, были отправлены в новую тюрьму Сен-Лазар. Заключённые начали прибывать практически сразу после этого решения, хотя в зданиях всё ещё не было решеток на окнах и высоких стен, ограждающих территорию тюрьмы.  

Постепенно место стало пристанищем самых разных женщин-заключённых: преступниц, воровок, шпионок, проституток и т.д. Среди них было так много заражённых венерическими заболеваниями, что без специального лазарета было не обойтись. Его возведение закончилось к 1836 и использовался для изоляции женщин, инфицированных венерическими заболеваниями. К 1837 году в общей сложности 11063 женщин прошли через Сен-Лазар.

С 1794 по 1838 охранниками в Сен-Лазаре были исключительно служащие пенитенциарной системы, что, конечно, привело к множеству проблем и злоупотреблений в тюрьме. После этого в качестве надзирателей наняли мирян. Но и это привело с проблемам. Тюрьма стала известна «беспорядком и непрекращающимися скандалами». Задокументирован и случай, когда один из охранников из соображений исключительной филантропии помог бежать заключенной.

В 1849 префект полиции Парижа Франсуа Карлье передал ответственность за внутреннее управление тюрьмой сестрам Мари-Жозеф, религиозной организации известной своей паломнической деятельностью в тюрьмах. 36 сестёр прибыли вечером 31 декабря 1849 и застали Сен-Лазар в состоянии хаоса. Предыдущие охранники просто заперли всех заключенных в помещениях, а затем покинули здания.

В 1850 Сен-Лазар был полностью реорганизован: «секция права» была отделена от секции развратных женщин, где размещались проститутки. Многие из них были арестованы ночью полицией нравов в ходе обысков в их хорошо известных районах и местах проживания и согласно административному распоряжению были изолированы от 3 дней до 2 месяцев в Сен-Лазаре. Секция также работала как хоспис и принимала старых бывших проституток, которым больше некуда было дожить свои последние дни. 

Также в структуре Сен-Лазар появился отдел «Материнство» для беременных и осуждённых, имеющих детей в возрасте до трех лет. Другой специальный отдел отдел назывался «Зверинец». В нём проживали несовершеннолетние девушки, которые были осуждены за преступления, совершенные своими семьями в соответствии с положениями уголовного кодекса Франции или были арестованы за проституцию. Девочки посещали занятия, их обучали катехизису и проходили профессиональную подготовку во время обучения. 

За относительно короткий промежуток времени сёстры установили в тюрьме дисциплину и порядок. Религиозная атмосфера была создана благодаря распятиями и статуями Пресвятой Богородицы, Святого Иосифа и святых. Кроме того, дни заключенных начинались и заканчивались призывом сестёр «Да здравствует Иисус!» с последующими общими молитвами. В центре комплекса стояла большая римско-католическая часовня, которую постоянно обслуживал капеллан. Сестры жили среди сокамерниц с большой простотой, обращаясь с ними строго, но всегда с достоинством и уважением. Например, монахини никогда не называли заключённых «девушки», но всегда «наши дочери».

Доктор Леон Бизар, который годами проработал врачом в лазарете Сен-Лазара, описал трудности, с которыми сёстры столкнулись в своем тюремном служении: «Как можно представить, их работа особенно трудна, потому что они должны заслужить уважение женщин, которые по большей части полностью лишены способности к послушанию. Их успех можно объяснить «значительным моральным влиянием», которое сёстры оказали на заключенных». На него также произвело впечатление самообладание сестёр в отношении сквернословия, обычно используемого заключёнными. Монахини всегда отвечали на такой язык сухим тоном голоса, который давал понять, что их нелегко смутить или запугать. Наконец, Бизар отметил, что «сёстрам редко приходилось обращаться к тюремным властям с просьбой разобраться с наглыми клиентами». 

В ходе парламентских дебатов о тюремной реформе в французский политический деятель Адольф Тьер заявил: «Дайте мне пятьсот сестёр, и я восстановлю порядок в тюрьмах Королевства! С их розариями они будут иметь большее влияние, чем вооружённые мечами стражи».