Последним из плеяды прославленных венских дерматологов второй половины XIX века, времени расцвета и заслуженного величия дерматовенерологии австрийских земель, был Исидор Нейман.

Как и для многих другие известных врачей Австро-Венгерской империи, его малая родина находилась в одном из многочисленных Кронландов, откуда он прибыл, как сейчас бы сказали, для «покорения столицы». Уроженец Моравии, Нейман окончил Венский университет в 1858, где его наставниками были патолог Карл Рокитанский, терапевт Йозеф Шкода и гистолог Карл Ведл.

В 1859 он стал ассистентом у Фердинанда Гебры, спустя 3 года защитил докторскую диссертацию по кожным заболеваниям и, как следствие, получил право на чтение лекций. Длительное время его научные интересы были связаны исключительно с дерматологией.

В то время как его начальник Гебра занимался расширением клиники, совершенствованием методов лечения и описанием многообразия кожных болезней. Нейман при поддержке своего друга и учителя Ведла изучал гистологию кожных заболеваний.

Вряд ли на тот момент существовал какой-то дерматоз, который бы не был изучен Нейманом на микроскопическом уровне. Любая гистологическая работа того времени, как правило, содержала ссылки на работы Неймана. Его учебник по кожным заболеваниям, помимо предсказуемой клинической составляющей, содержал его гистологические исследования, что собственно и выделяло данный труд среди прочих и принесло ему известность. Его пристрастие к гистологии также обогатило и сифилидологию – он изучил гистологию различных сифилидов. 

Интерес Неймана к микробиологии выгодно отличал его от Морица Капоши и многих представителей венской медицины. Изучение микозов кожи, туберкулёзной природы волчанки, гонококка, бациллы Дюкрея и бледной трепонемы нашли понимание и убежденного последователя в Вене именно в Неймане.

Несмотря на интерес к микромиру, Нейман был известным клиницистом своего времени, хотя и находившимся в тени своего учителя. Его обширный опыт и превосходная память позволяли ему разобраться даже в самом сложном случае, подробнейшим образом изложив свою точку зрения на все аспекты дерматоза.

Число случаев, когда Нейман на заседаниях венского дерматологического общества оказывался точнее более быстрого и энергичного Капоши, было немалым. Благодаря способности отличать существенное от индивидуального и случайного, Нейман смог расширить описание известных дерматозов и первым описать вегетирующую пузырчатку, как отдельную болезнь.

В 1881 после ухода в отставку Карла Людвига Зигмунда Нейман стал заведующим сифилитического отделения. Известный, как «как чистый «дерматолог», как и почти все ученики Гебры, он взял на себя управление клиникой венерических заболеваний. Эрнест Фингер, ассистент клиники вспоминал, что испытывал огромное восхищение, наблюдая усердие, с которым 50-летний Нейман знакомился с новой областью работы: изучал литературу, практиковал мануальные навыки и приобретал опыт.

В сифилидологии Нейман продолжил традиции своего предшественника по лечению и обследованию пациентов. Он продолжил начатое Зигмундом исследование хронологии ранних симптомов сифилиса, а также был убеждённым сторонником дуалистической теории сифилиса и гонореи, в отличие от Капоши и Генриха Ауспица.

Нейман занимался также вопросами эпидемиологии сифилиса и лепры в Боснии и Герцеговине, изучая санитарную ситуацию и внося предложения по сдерживанию этих заболеваний. Именно он сказал решающее слово в обсуждении о необходимости создания там начальных школ и больниц. За эти и другие административные дела ему было присвоен титул «фон Хайльварт».

Именно в период заведования Исидор Нейман столкнулся с затруднениями, вызванными существованием отдельных «Клиники кожных заболеваний» и «Клиники сифилиса» на Венском факультете. В 40-е годы XIX века их появление было логичным продолжением традиции лечения распространенных кожных сыпей терапевтами, а высыпаний генитальной локализации – хирургами.

Но сохранение прежнего положения дел приносило больше трудностей, чем пользы. Студенты были вынуждены посещать в 2 раза больше занятий, где темы могли дублироваться. А врачи из венских клиник при назначении в клиники провинциальных факультетов, где не было подобной дифференциации, испытывали сложности в работе, соответственно, либо с дерматологическими, либо с венерическими пациентами.

В 1893 года дерматологическая клиника Капоши и сифилитическая клиника Неймана были преобразованы в штатные университетские клиники, что вывело специальности на официальный уровень, фактически возникли кафедры и предметы стали обязательными для изучения. В 1903 произошло объединение клиник, которые ещё некоторое время назвались «Дерматология и сифилидология» и «Сифилидология и дерматология».

Нейман остался в памяти своих студентов добросовестным лектором с живым интересом к своему предмету, всегда стремившимся наблюдать и узнавать что-то новое, и ежедневно посещавшим свою клинику и отделение. Во время обсуждений он никогда не показывал свою власть и позволял открыто высказываться своим ученикам и ассистентам. Хотя Нейман не был блестящим оратором и свободное изложение мысли не всегда имело место в его лекциях, всё же его лекции были живыми и полезными, благодаря многочисленным юмористическим замечаниям и шутливым словам, которые иногда имели почти мнемоническое значение.

Оскар Лассар вспоминал: «Свежий, весёлый, юмористический вне зависимости от своего возраста, он повиновался всю свою жизнь, преданно выполняя свой долг… Его великий учебник по сифилису был закончен в преклонные годы, когда другие жаждали отдыха и досуга. Его медицинская работа не ослабла до последнего вздоха, он был вынужден с сожалением отказаться от своих академических педагогических обязанностей, что было неизбежно из-за правовых обычаев».

Нейман прожил счастливую жизнь, богатую продуктивной работой, внутренним и внешним успехом и семейным счастьем. И хотя он не был избавлен от некоторых сложностей, он всегда знал, как преодолеть их с удивительной гибкостью. Его жизнь, наполненная достижениями и славой, прекратилась летней ночью: 30 августа он посвятил себя рабочим делам, затем ?отправился в свой дом в Фёслау, который он так любил, провёл приятный вечер с семьей и друзьями и заснул, чтобы больше никогда не проснуться.

Период, когда имя венской дерматологической школы вызывало уважение или же набивало оскомину, закончился вместе с уходом Исидора Неймана, ещё раньше с дерматологической сцены сошли Фердинанд Гебра, Карл Людвиг Зигмунд, Мориц Капоши, Генрих Ауспиц. Им на смену пришли новые авторитеты, но в силу различных причин сохранить лидерство австрийской дерматологии они уже не смогли.