Альберт Нейссер родился в 1855г. в Швейднице, маленьком городке около Вроцлава. Его отец Мориц был главным общественным доктором Вроцлава и был известен своей строгостью и тяжёлым трудом, он оказал огромное влияние на своих детей, особенно на Альберта. Каждый раз, когда отец заходил в детскую, он произносил слово «работа» обращённое к Альберту, так что младший брат начинал называть его «работа», полагая, что это его имя. В 1872г. Нейссер стал студентом-медиком во Вроцлаве.

На тот момент университет Бреслау был одним из лучших в Германии и Альберт получил исчерпывающие основы клинической и лабораторной медицины, включая новые науки бактериологии и иммунологии. Он не был выдающимся студентом, но успешно сдал государственные экзамены. Его желанию стать врачом общей практики не было суждено сбыться, т.к. соответствующей вакансии ординатора не было. Поэтому он решил пройти обучение в университетской кожной клинике, которое успешно закончил через 2 года.

Имя Нейссера неразрывно связано с открытием возбудителя гонореи, первого идентифицированного возбудителя венерической болезни. Длительное время серьёзно полагали, что гонорея вызывается бактерией. Неоднократно высказывались предположнения в отношении того или иного микроорганизма, но подозрения не подтверждались. В 1879г. Нейссер, используя новейшие методы окраски и усовершенствованный микроскоп Цейса, разглядел возможного виновника гонореи - «микрококков» в мазках взятых у мужчины 35 лет и 9 женщин с гнойным уретритом, и у 2 пациентов с острым воспалением глаз: «Их редко можно увидеть поодиночке; они всегда появляются парами, так что они дают наблюдателю впечатление, что этот организм выглядит в форме восьмерки».

Хотя его находка была вскоре подтверждена другими исследователями, микроорганизм ещё не ассоциировался с возбудителем гонореи. Нейссеру не удалось вырастить возбудителя в лабораторных условиях, но 3 из 4 постулатов Коха были окончательно удовлетворены, когда гонококковый уретрит был вызван у людей, зараженных культурой гинекологами фон Буммом в Швейцарии в 1883г. и Вертхаймом в Вене в 1891г. Эти эксперименты, конечно, неоднозначные с точки зрения этики современного человека, доказали без сомнений, что гонококк (имя дано Эрлихом, а не Нейссером) является причиной гонореи.

Нейссер открыл гонококк в возрасте 24 лет и в дальнейшем часто любил говорить: «Кем бы я был без гоноккока?» «Отец гонококка» сохранял интерес к гонореи и после открытия. Он настаивал более на контроле лечения микроскопией образцов, нежели на обычном клиническом осмотре. Найссер упорно защищал применение бактерицидных промываний, особенно органическими солями серебра, для лечения пациентов с гонококковым уретритом. Вяжущие вещества, что использовались ранее, он считал вредными.

В марте 1882г. его учитель Оскар Зимон, которым он очень восхищался, внезапно умер от рака желудка, и в возрасте 27 лет Нейссер был назначен одновременно профессором и директором университетской клиники кожных болезней в Бреслау. В своей речи, посвящённой работе главой клинике Нейссер вспоминал своих предшественников: «Кёбнер посадил росток. Но если бы Зимон не заботился о нём и не проявил себя умелым садовником, то он никогда бы не превратился в крепкое дерево, которое доверено мне с 1882 года.

На этому посту полностью проявился его талант. Он улучшил условия для работы врачей и для пребывания пациентов в больнице всех Святых, а затем и реализовал проект современной университетской дерматологической клинике. Благодаря энергичному подходу он получил финансовую поддержку от предпринимателей и новое здание клиники была открыта в 1892г. Свой вклад в постройку и обустройство внесли многие богатые евреи, о чём свидетельствовали звёзды Давида на фронтонах. Это было большое здание с 95 койками, значительными лечебными и диагностическмим возможностями, лабораториями, лекционными залами, виварием, музеем и библиотекой. Под его руководством университетская клиника кожных болезней стала главным центром клинической работы, исследований и стажировок по дерматологии. 

Так как сифилис был также важной частью медицины XIX века, Нейссер занимался и им. Он был впечатлён успешным использованием сыворотки против дифтерии и столбняка, и решил использовать сыворотку от людей сифилисом для пассивной иммунизации, и даже для лечения. Его эксперименты в этой области имели ужасные результаты. В 1892г. он ввел подкожно сыворотку от пациента с ранним сифилисом женщинам от 10 до 24 лет. Ни у одной из них не развился сифилис. Тогда он ввел внутривенно 30 мл образцов сыворотки от пациентов с различными стадиями сифилиса 4 проституткам 17-20 лет. У всех развился сифилис.

Во всех случаях, когда новости этих экспериментов стали известны, публика подняла шум, Нейссер был обвинен в «умышленном заражении невинных детей сифилитическим ядом», и это достигло Прусского парламента. Он был обвинен по нескольким пунктам. Самым главным было отсутствие информированных согласий на эксперименты. Это, помноженное на увеличивающуюся неприязнь к экспериментам на людях и возмущение неограниченной силой университетских профессоров, стало причиной серьёзного разбирательства. Нейссер написал длинное, защитное и несколько неубедительное обоснование для оправдания своих экспериментов. Хотя он и был поддержан многими своими коллегами, но не было сомнений, что он был неправ.

После вмешательства Фридриха Альхоффа, министра, ответственного за науку, Нейссер избежал официального выговора и штрафа. Он был удивлён и взволнован этим исходом и чувствовал, что уважение к нему, как к учёному было подорвано. Тем не менее, это был довольно благоприятный исход. Например, Хансен, который пытался заражать людей лепрозным материалом, был отстранен от работы врачем в лепрозных больницах Бергена и никогда больше не практиковал в медицине.

Когда Нейссер продолжил исследование сифилиса, он использовал моделирование на животных. В 1903г. Мечников и Ру продемонстрировали, что шимпанзе могут быть инфицированы сифилисом, и Нейссер решил использовать их в Бреслау. Говорилось, что в одно время у него была колония из 200 обезьян в его собственном доме, но это было очень дорого и сложно в условиях холодной Силезийской погоды, и он решил продолжать исследования в тропических условиях, где содержать обезьян проще.

В феврале 1905г. на о.Ява была основана экспериментальная база в Батавии (Джакарта), которую он посещал в декабре 1906г. и ноябре 1907г. Это было довольно дорогим предприятием. Группа Нейссера определила инкубационный период болезни, положила конец старому спору о том, что сифилис не дает иммунитета и что возможна суперинфекция. 

Согласно описанию коллег Нейссер был высоким и худым, со смуглой кожей, глубоко посаженными чёрными глазами и позже густой бородой. Темпераментный, он обладал теми же решительными и исключительными чертами мышления, как у его отца и его соотечественника Бисмарка. Достижения Нейссера были возможны благодаря его способности вдохновлять людей и собирать группу коллег, которые полностью поддерживали его. Его современники часто сообщали о его способности владеть духом и его железной воле и неисчерпаемой энергии. Он привык говорить «жизнь без работы невыносимо скучна», и сегодня его бы назвали работаголиком.

Он был дотошен как в административных делах, так и в исследованиях; у него было правило, что на письма нужно ответить в течение 24 часов, и он не видел ничего плохого в желании молодого персонала работать ночью. Его критика могла быть жесткой, особенно в его молодые годы. Было бы справедливо отметить, что Нейссер относился к профессорам-тиранам старой школы. Те, кто его знали близко, говорили о его живости, чувстве юмора и личном обаянии. Эти качества сделали его замечательным учителем. Он проявлял большой интерес к своим ученикам и помогал им во многих путях; он любил говорить, что судьба лишила его собственных детей, и что их место заняли студенты.

Многое из клинических работ Нейссера, учёбы и исследований были посвящены дерматологии, и им были подготовлены поколения специалистов на кафедре университета и в больницах. Он обладал чрезвычайными знаниями в литературе и довольно неплохо играл на пианино, чтобы появляться на публике с камерным оркестром. Он любил искусство: посещал концерты и оперные постановки в Бреслау, Дрездене и Берлине, его дом в Бреслау был украшен картинами, скульптурами и артефактами его визитов на Яву. Он и его жена принимали выдающихся деятелей искусства: Герхарда Гоффмана, Рихарда Штрауса, Густава Малера, Фрица Эрлера, Карла и Герхарта Хауптманнов и многих других. 

Некрологи, последовавшие за смертью Нейссера, показали каким пиететом и уважением обладал он. Ядассон, который был его преемником в Бреслау, посвятил ему 53 страницы в «Архиве дерматологии и сифилидологии». В Британии, хотя с ней велась первая мировая война, была признана величина немецкого ученого, журнал «Ланцет» написал в своей передовой статье: «Со смертью профессора Альберта Нейссера, Германия потеряла одного из своих величайших ученых, и весь мир скорбит об этой потере».