Одни врачи вписывают свои имена в анналы истории благодаря описанию симптомов и болезней, другие - благодаря созданию новых методов диагностики или открытию возбудителей инфекционных болезней, при этом не всегда первое упоминание гарантирует заслуженный эпоним; третьи - благодаря восхитительным личностным качествам, которые с течением времени обрастают новыми подробностями, превращая быль в легенду. А есть в истории медицины врачи, известные благодаря своему организационному таланту, одному из них и посвящена данная заметка.

Эдмунд Лессер вместе с Альбертом Нейссером и Паулем Унной составляет «большую тройку» немецких дерматологов*. Он родился в Найссе в семье успешного адвоката при государственном суде. Студенческая жизнь ненадолго привела его в Берлин, затем в Бонн и наконец в Страсбург, где была защищена диссертация по анатомии гипоспадии. В студенческие времена Лессер, следуя естественнонаучной направленности немецкого медицинского образования того времени, написал совместную работу с впоследствие известным зоологом Рихардом Хертвигом.

Вскоре после выпускных экзаменов Лессер увлекся дерматологией и получил прекрасную возможность поехать в Вену, где прошёл обучение у Фердинанда фон Гебры. Затем он прошёл базовую подготовку по внутренним болезням в Берлине под руководством Германа Сенатора и приступил к работе в качестве ассистента в дерматологической клинике Бреслау при Оскаре Зимоне. Там же у него у него сложилась тесная дружба с Альбертом Нейссером.

В 1882г. Лессер переехал в Лейпциг, где в течение 10 лет преподавал дерматологию и проводил занятия в небольшой частной клинике. Именно в этот период он написал свой знаменитый учебник по кожным заболеваниям, который благодаря точности и ясности изложения получил признание и выдержал 13 переизданий. Следующим этапом его карьеры стало профессорство по дерматологии в университете Берна. Это были одни из самых счастливых лет его жизни благодаря природе швейцарских гор, которую он так любил, и условиям работы в недавно созданной дерматологической клинике, в которой без стеснений и ограничений мог работать учителем и исследователем. 

В 1896г. он получил предложение взять на себя руководство берлинской венерологией (а с 1902г. и дерматологией), чем он впоследствии и занимался в течение 22 лет и за расширение которой он получил место в истории. Когда кафедра профессора Левина по сифилису и кожным заболеваниям в больнице Шарите стала вакантной, первому, кому предложили её занять, был Нейссер. Но по сравнению с его блистательной клиникой в Бреслау состояние состояние комнат и подготовка персонала Шарите были в плачевном состоянии, а финансовые запросы Нейссера на исправление этого положения вещей никто не был готов удовлетворить.

Вторым в очереди был врач разносторонних интересов, профессор внутренней медицины Пауль Фюрбрингер, но, похоже, заведование больницей Фридрихсхайна было для него более привлекательным. Предложение Лессеру, несомненно, было сделано по совету Нейссера. Последний был не только другом Лессера, но и поддерживал хорошие отношения с «серым кардиналом» Прусского образования Фридрихом Альтхоффом.

Лессер оказался в непростой ситуации, кроме необходимости реорганизации клиники и создания поликлиники, нужно было принимать во внимание влиятельного главу дерматологической клиники, личного врача Бисмарка, Эрнста Швеннингера. Лессеру удалось, хотя и не без затруднений, договориться с ним о привлечении дерматологических больных для преподавательских целей. Когда в 1902г. Швеннингер покинул Шарите, вся дерматологическая служба перешла под управление Лессера.

К этому моменту он уже стал одним из лидеров в сфере исследования сифилиса. Ему принадлежат следующие работы: «О злокачественном сифилисе», «О побочных эффектах инъекций нерастворимых соединений ртути», «О сифилисе среди бедных», ставшие итогом его многолетней работы по врождённому и третичному сифилисе, легочной эмболии и других побочных эффектах ртутной терапии. Он был сторонником американской теории происхождения сифилиса, а также способствовал преподаванию экстрагенитальных заболеваний, вызванных гонококком. В последующие годы он превратил клинику в центр исследований сифилиса, где проводились эксперименты на кроликах, обезьянах и лошадях, где была найдена бледная трепонема и изучена её морфология и биология, где проводились исследования новых противосифилитических препаратов - атоксила и сальварсана, и где были обнаружены новые факты о реакции Вассермана.

На протяжение 10 лет с момента объединения дерматологии и венерологии он проводил медленное и неуклонное совершенствование условий для лечения пациентов и работы сотрудников: была построена новая клиника, за счет хирургической клиники было расширено дерматологическое отделение, созданы институты для фототерапии Финсена и радиотерапии кожных болезней, создан виварий. Условия для научной работы, проводимой в клинике, а также построенные новые здания и организация академической жизни привлекали в Берлин многих врачей. Так, Ахилл Сиватт после возвращения в Париж выражал восхищение возможностями для научной и клинической работы у Лессера. Управленческие способности Лессера с одной стороны и его чрезвычайно широкие знания с другой, легли в основу прогресса берлинской дерматологии и её расположения в авангарде дерматологических клиник. 

К 1914г. под управлением Лессера находились уже больница Шарите с более чем 400 койками и больница Рудольфа Вирхова с 300 койками для пациентов с кожными заболеваниями и с 600 для пациентов с венерическими заболеваниями. Лессер принимал активное участие в разработке законодательства по борьбе с сифилисом и знал, что для того, чтобы дерматовенерология продолжала развиваться, необходима её приверженность практическим целям здравоохранения.

Лессер не был исследователем в том классическом понимании, предполагающим поиск научной истины в стенах лаборатории, но при этом он стал основателем научной школы. Он пытался определить научные склонности каждого из своих многочисленных сотрудников, многие из которых определяли развитие немецкой дерматологии в последующие 50 лет.

Лессер был верным советником для своих учеников и добрым, полезным другом. Хотя он и не был так ярок в научной полемике, выступая на стороне своих учеников, как Нейссер, но принимал участие в судьбе и помогал им собственными средствами, позволяя расширить научную карьеру. Например, Лессер твёрдо отстаивал необходимость зачисления в штат Эриха Гофмана и ссудил ему крупную сумму для организации частной практики, чтобы Гофман мог заниматься научной деятельностью не будучи стеснённым в финансах. Спустя 6 лет после этого Гофман вместе с Шаудином открыли бледную трепонему. 

Превосходство организованных клиник и метода обучения Лессера нашло отражение в его учениках: 8 стали директорами университетских клиник и в большом числе частнопрактикующими врачами. Многие его ученики стали известны в научных кругах, среди них Абрахам Бушке, Феликс Пинкус, Мари Кауфманн-Вольф, Эдмунд Заальфельд и Эгон Томашевский. Студент Лессера, Франц Блюменталь охарактеризовал своего учителя следующими словами: «Дело всей его жизни не в индивидуальных достижениях доступных взору, как открытия Нейссера или гистологические изучения Унны… его принципиальная важность была в его преподавательских и организаторских способностях». 

Благодаря работе Лессера дерматовенерология в Германии прошла процесс выделения и юридически, и фактически в отдельную медицинскую специальность. В 1918г., в последний год его жизни дерматовенерология стала специальностью, по которой врачи стали сдавать обязательный экзамен. 

*аналогично «большой пятёрке» французских дерматовенерологов - Фурнье, Бенье, Дарье, Сабуро и Брок