Похоже, что первая половина XIX века в Лондоне была не самым лучшим временем для обучения медицине. Согласно заметкам современников, в то время в Лондоне было всего три стоящие больничные медицинские школы и много маленьких школ. С доступностью клинического материала также возникали проблемы: пациенты изыскивались из низших слоёв общества, а анатомический материал поставлялся похитителями трупов. Лицензии для открытия школы не требовалось, а вот законного способа получить труп для изучения не было. И если прежде значительной частью анатомического материала были тела казнённых преступников, то после отмены «Кровавого кодекса» их стало значительно меньше. Сами же студенты-медики становились отражением этой обстановки и были неряшливыми, циничными и сквернословящими. В таких условиях ещё более прежнего становился привлекательным Париж с его богатыми клиническими школами, не испытывавшими подобных проблем. Волею случая студенту Эразмусу Уилсону посчастливилось оказаться в Париже, где он мог удовлетворить свою тягу к медицинским знаниям, которых не доставало в Лондоне. Он был столь старательным и прилежным студентом, что французские сокурсники дали ему прозвище «зубрила».

После возвращения в Англию в сферу интересов молодого хирурга Уилсона попала дерматология, которая постепенно, но неуклонно выделялась в отдельную специальность на континентальной Европе. Клинический опыт Уилсон мог получать только самостоятельно в частном порядке в отсутствии всяких наставников, т.к. Роберт Уиллан и Томас Бейтман уже покинули этот суетный мир, а первая благотворительная клиника, занимающаяся кожными болезнями («Больница для лечения кожных болезней Блэкфрайерс») была организованна только в 1841г. К этому году по словам самого Уилсона, его практика уже была очень обширной и состояла из пациентов из «более богатых классов», нежели наблюдаемых в благотворительной больнице. Начиная с того же 1841 года, Уилсон, признавая достижения иностранных коллег с целью расширения своих знаний в области дерматологии, посещает Восточную Европу для изучения проказы, Швейцарию и Италию - для изучения пиодермии и зоба, а также клинику Гебры в Вене.

В связи с последним хотелось бы упомянуть о спорах дерматологов разных национальных школ, касающихся номенклатуры болезней и непосредственно лепры; из-за искажений врачей и переводчиков существовала путаница между лепрой (elephantiasis graecorum Гиппократа) и псориазом (цараат из Торы). Уилсон писал: «Тривиальное поражение кожи, которую мы в настоящее время называем лепрой, не имеет ничего общего с проказой. С одной стороны, мы допускаем и тут же, с другой стороны, признаём чудовищной нелепостью наименование сравнительно незначительной болезни таким знаменательным именем. Допустим, пациент обращается к своему врачу: "Как называется моя болезнь, доктор?" И теперь я попрошу любого врача, которому когда-либо задавался этот вопрос, вспомнить о возникающих затруднениях и для доктора, и для пациента. Итак, ответ: "Лепра". "Что?! - восклицает больной, - Проказа?" И затем извиняющийся ответ: "Нет, не проказа; лепра". А врач может только надеяться, что пациент не сразу пойдет к своему словарю и обнаружит, что или это неправильный словарь или неправильный врач. Теперь Гебра разрубает Гордиев узел. Экзему он называет экземой; лепру (проказу) -  лепрой; и ту самую распространенную болезнь, которую мы сейчас называем лепрой, он называет псориазом. Изменение простое и на то важные причины. Мы не можем сделать ничего лучше, чем принять это. Более того, дух британского бульдога подходит для того, чтобы называть вещи своими именами, и мы слишком благородны по своей природе, чтобы не признавать и не ценить интеллект наших иностранных братьев.»

Выделение дерматологии в Великобритании в отдельную специальность – целиком заслуга Уилсона. Противникам выделения новой специальности Уилсон отвечал своей работой: он вылечивал кожные болезни, которые до него не могли вылечить, его печатные работы составлялись и использовались как учебники. Изменение тональности заметок в журнале «Ланцет» тому подтверждение: 1) «Наше мнение против появления специализации, и особенно против узкой специальности дерматологии, хорошо известно. Специалисты, как правило, не могут считаться одними из самых образованных в своей области… Исключительная практика в какой-то небольшой специальности имеет тенденцию, если не развращать профессиональную мораль, то увековечивать и усиливать невежество». 2) «Мы всегда готовы приветствовать работу по специальным предметам от врачей общей практики или хирургов». В 1869г. в возрасте 60 лет ему поступило предложение возглавить кафедру дерматологии Королевского Колледжа. Под своим согласием Уилсон написал: «Основываю и беру профессорство дерматологии с целью проведения исследований патологии кожи совместно с её человеческой и сравнительной анатомией и физиологией, и их дополнениями.

В Англии известна его санитарно-просветительская работа, благодаря ему появилась привычка раз в неделю пользоваться баней, он способствовал распространению турецких бань и описал в многочисленных работах спа, бани и термолечение. Его работы оказали непосредственное влияние на движение гидротерапии (гидропатии). В поддержку проводимой санитарной реформы он выпустил книгу «Здоровая кожа: популярный труд о коже и волосах, их сохранению и уходу». Он был одним из самых известных филантропов своего времени. Его щедрость начиналась с бесплатных консультаций и простиралась до пожертвований на строительство учебных и лечебных заведений и транспортировки обелиска “Игла Клеопатры”. В 1881г. за активную деятельность на ниве медицинской науки и общественной деятельности королева Виктория присвоила Эразмусу Уилсону рыцарский титул.

Сэр Джеймс Пейджет вспоминал о Уилсоне: «В своей отрасли он быстро достиг процветания. Он начал зарабатывать большие деньги и стал очень богатым. При этом он никогда не цеплялся за это и никогда не брал денег у бедных... Использование его богатства само по себе замечательно и редко. С постепенно увеличивающимся доходом он едва ли увеличивал свои расходы ... Он провел своё время практически без каких-либо изменений в прежнем образе жизни, и поэтому его богатство росло неосознанно.» Друг Уилсона МакКормик вспоминал: «Он любил устраивать большие званые обеды в одном из известных лондонских клубов, а после обеда он произносил длинные тосты за своих гостей. Его способности, энтузиазм, толика везения, а также обширная печатная деятельность принесли не только известность в обществе, но и престиж специальности дерматологии». На подобных званых вечерах Уилсон любил повторять: «Я никогда не жалел о своем выборе. В мире есть только одна более прекрасная, чем здоровая кожа, вещь, и эта вещь - редкая кожная болезнь».