Даниель Корнелиус Даниельсен родился в скромной семье часовщика Берента Даниельсена и Катарины Ибсен, в возрасте 13 лет он пошёл в подмастерья в самую старую аптеку Бергена (Svaneapotheket), основанную ещё в 1595, чтобы в дальнейшем посвятить себя химии. Спустя 3 года его приковало к постели воспаление тазобедренного сустава, как потом стало известно, туберкулёзной этиологии. Через 1,5 года Даниель оправился от болезни, но лёгкая хромота осталась у него на всю жизнь. Следуя рекомендациям врачей для долечивания и восстановления, он отправился в Кристианию (прежнее название Осло). 

Во время болезни он принял решение стать врачом и начал самостоятельно готовиться к вступительному экзамену в университет, среди необходимых для этого предметов была и ботаника. Интерес к ней и позволил Даниельсену присоединиться летом 1835 к профессору Маттиасу Нумсену Блютту в его ботанической экскурсии по гористому району Доврефьелль. Осенью того же года Даниель приступил к изучению медицины. 

По версии одних историков, в 1838 обучение было закончено с отличием и ведомый тягой к путешествиям Даниельсен сменил несколько мест работы: хирург в армии, окружной врач в Ставангере и Рюфюльке, врач в национальном мушкетом корпусе Нур-фьорда, а затем увлечённый кожными болезнями принялся за их изучение. Другие историки пишут, что он сдал экзамен, но в общее количество баллов не позволяло получить ему диплом высокой категории, что формально ограничивало его дальнейшие научные изыскания и сужало выбор его возможной специализации. Как и многие врачи с такими результатами, он не мог претендовать на хорошее место и вынужден был приниматься за любую врачебную деятельность, в.ч. пользуя пациентов с весьма не престижными кожными болезнями и, как следствие, имея сомнительную радость работы с прокажёнными. 

Так или иначе его дальнейшая деятельность не вызывает разночтений. По состоянию на то время дифференциация кожных болезней как между собой, так и от сифилиса представляла большую научную проблему. В сложившейся ситуации лепра с её различными проявлениями, особенно с учётом её обширного распространения в прибрежных районах Норвегии, также не добавляла ясности.

Позволю себе некоторое нелирическое отступление. В середине XIX века в Норвегии заболеваемость лепрой была гораздо выше, чем в других европейских странах. Самая тяжелая обстановка имела место около Бергена. В 1856 окружные врачи Норвегии подсчитали число больных лепрой. Результат был впечатляющий: в стране с населением около 1,5 миллионов почти 3000 больны лепрой, т.е. 2 на 1000 (25 на 1000 – на западе страны). Страна нуждалась в большем количестве больниц и врачей.

Кожные болезни сверх положенной учебной программы появились в жизни Даниельсена во время нахождения в Кристиании, где он тесно общался с врачом Йенсом Йоханом Хьортом, специалистом по кожным заболеваниям. А работа с больными проказой стала непосредственной обязанностью Даниельсена, когда он принял назначение в Бергене в больницу св.Георгия, больницу для прокажённых, открывшуюся ещё в 1411. В это же время в Бергене начал работать Карл Вильгельм Бек, который получил государственную стипендию для изучения борьбы с лепрой за границей и приехал в Берген в 1840, чтобы подготовиться к поездке. Встреча между ними стала прелюдией к дальнейшему плодотворному сотрудничеству. Это была их вторая встреча, прежде им уже доводилось встречаться, когда Даниельсен был в составе горной экспедиции ботаника Блютта, а Бек работал врачом в горах.

В 1839-1840 Даниельсен провёл серьёзную работу в больнице Св. Георгия по дифференциации проказы от других схожих кожных заболеваний. Стоит отметить, что эту застарелую проблему ему удалось решить за удивительно короткое время. В 1843 году он был назначен постоянным врачом больницы.

В 1844 Даниельсен смог представить на международных конгрессах результаты своей работы, которые неожиданно принесли ему репутацию одного из ведущих специалистов того времени по проказе. Успех был закреплён выдающейся работой «О лепре», которую Бек и Даниельсен написали и опубликовали сначала на норвежском языке в 1847, а в следующем году на французском языке (перевод сделала дочь Бека - Кристиана). Буклет для книги был издан в Бергене годом ранее с впечатляющими иллюстрациями художника Йохана Людвига Лостинга. Эта работа стала фундаментом для современной истории лепры и прославила Берген, как международный центр её изучения. Форма лепры, характеризующуюся анестезией, изъязвлениями, гангреной и мутиляцией получила название болезнь Бека-Даниельсена. Соавторы не остановились на одной работе и в период 1855-1862 выпустили в 3 частях «Сборник наблюдений за кожными заболеваниями», также иллюстрированный художником Лостингом и опубликованный на норвежском и французском языках. 

Бек выступал инициатором выделения правительством финансовой и общественной поддержки Даниельсену для продолжения исследовательской работы в Бергене. Первый грант Даниельсен использовал для изучения кожных болезней, физиологии и патанатомии в ведущих клиниках Берлина, Вены и Парижа в 1843-1844. В 1846 он был назначен главным врачом в основанном в Бергене институте лепры (Lungegaard). Следующий образовательный грант он потратил на очередной научное путешествие в Швейцарию, Ломбардию, Сардинию и Париж. В 1857 он при поддержке правительства основал заведение по уходу за тяжелобольными лепрой (Pleiestiftelsen for spedalske № 1). 

Вскоре к Даниельсену присоединился его будущий зять Герхард Хансен и они стали двумя наиболее важными фигурами в изучении лепры XIX века. В лаборатории института лепры был найден возбудитель лепры, и без энергичного вмешательства Даниельсена заслуги этого открытия, ныне признаваемого за Хансеном, были бы присвоены одним честолюбивым немецким врачом. 

По мере того, как его репутация росла как на родине, так и за рубежом, Даниельсен становился членом различных научных обществ: Королевское норвежское научное общество, Научное общество Кристиании, Шведская королевская академия наук, Академия наук Упсалы, также он получил почетные докторские степени в университетах Копенгагена и Лунда, и стал кавалером норвежского ордена Святого Олафа.

Деятельность Даниельсена не ограничивалась кожными болезнями. Около 1850 он стал главой департамента естественных наук музея Бергена, а с 1864 руководил всем музеем. Музей Бергена выполнял не только функции хранения экспонатов, но был и научным центром естествоиспытателей и местом организации экспедиций. Когда Даниэльсен принял музей, тот располагался в старых и очень узких зданиях, которые в конечном итоге были непригодны для научной работы и не слишком хороши, как выставочные залы. Благодаря искусному обращению с муниципальными и другими грантами, ему в 1850-х удалось получить от властей необходимые средства и разрешения на строительство нового музея, завершившиеся в 1867. В музее Даниельсен занимался как сглаживанием разногласий между учеными, так и непосредственным участием в написании научных работ. В 1876-1878 Даниельсен сам участвовал в качестве руководителя норвежской экспедиции в Северном море, а также поддерживал другие морские исследования в северных водах. В библиографии Даниельсена количество научных работ по зоологии северных морей больше, чем работ по кожным болезням. Фритьоф Нансен, работавший в музее Бергена с 1885, высоко ценил репутацию Даниельсена. Старый врач, однако, очень критически относился к арктическим проектам Нансена, которые, по его опасениям, испортили бы его очень многообещающую карьеру зоолога.

В Бергене Даниельсен также активно участвовал в местной культурной жизни: соучредитель (а затем и долгое время председатель) Норвежского театра, соучредитель Обществ поощрения норвежского рыболовства и прессы. Активная социальная деятельность Даниельсена неизбежно вовлекла его в политику. Он был членом городского совета с 1856 до своей смерти и работал в норвежском парламенте. Как политик, он, по-прежнему, занимался вопросами здравоохранения и культуры. Почти невероятно, что Даниельсену, помимо его работы и болезней, удалось сохранить частную медицинскую практику. Его лошадь и небольшая карета были известной особенностью городского пейзажа.

Активности Даниельсена никак не сочетались с его физическими данными. Он было достаточно малого роста, субтильного телосложения, иногда здоровье подводило его и он длительное время проводил в постели. Но почти каждую минуту своего хорошего самочувствия он тратил на работу. В своей общественной деятельности и научной работе он изучал самые различные вопросы вплоть до подробностей и мог работать тогда, когда внимание и силы остальных уже иссякли. Даниельсен работал в городском совете, выступал в парламенте, на банкетах и многочисленных собраниях - постоянная практика сделала его талантливым оратором. 

Его авторитет был столь велик, что он мог прекратить любые дискуссии. Однажды между двумя сотрудниками музея возник яростный спор, готовый перерасти в кровопролитие. Случайно проходя мимо, Даниельсен явился на шум и спокойно приказал убрать всем оружие. Враждующие стороны повиновались и сказали лишь: «Да, Герр, конечно».

Когда Даниельсен был окружен кругом друзей, он всегда в таком окружении являл хорошее здоровье и высокие духовные свойства. Многие, кто были привлечены обаянием старого доктора, оставались в кругу его знакомых. Даниельсен сохранял свой разум молодым и восприимчивым, у него не было признаков косности и сухости пожилого человека. При этом его манеры благородного человека и необычная приветливость исчезали под напором энергичного и сурового настроения, когда ему что-то не нравилось. 

Приближающаяся смерть из-за пневмонии его не пугала, он пережил смерть жены и 4 детей и опасался только затяжной смерти. Он сохранил свою энергию до последнего момента: за пару часов до своей смерти он живо обсуждал случай актиномикоза в западной Норвегии. Согласно завещанию он должен был быть кремирован, что никак не вязалось с материальными и законодательными условиями. Тем не менее, его тело в сопровождении Хансена было доставлено в Гётеборг - он стал первым кремированным бергенцем. Урна с его прахом была помещена в вестибюле музея, куда на прощание с ним приходили его многочисленные знакомые.